Впечатления иностранки, познавшей ужас российских больниц (13 фото) - «Хорошее настроение»

Известная исландская танцовщица Ханна Рун побывала в обыкновенной пензенской клинике и поделилась своими впечатлениями. Забегая вперед, скажем, что иностранка была шокирована увиденным, но совладать со всем ей посодействовал ее партнер по танцам и супруг Никита Базев.


Ханне Рун довелось побывать в русской клинике: наверняка, конец света смотрится конкретно так

"Я была уверена, что меня усыпят и разрежут для того, чтоб достать органы, которые позже продадут", – вспоминает Ханна Рун, которой пришлось пережить истинный кошмар, когда она совместно с русским супругом Никитой приехала в Пензу погостить у родителей Никиты.

Маленьким городом Пензу не назовешь, здесь проживает наиболее 750 тыс. человек [на самом деле – немногим наиболее 500 тысяч]. Супруги Ханна и Никита провели в России примечательные две недельки отпуска, и когда до возвращения домой в Исландию оставалось всего несколько дней, Ханна неожиданно заболела. О случившемся, о том, как отпуск мечты перевоплотился в истинный армагеддон, Ханна ведает в своём блоге HannaRun.is.

"Приблизительно в три часа ночи я пробудилась от страшной боли в груди. Неважно, лежала ли я, посиживала, стояла – боль лишь усиливалась, – вспоминает Ханна. – И в конце концов дошло до того, что мне казалось, словно бы меня колотили в грудь ножиками, а раны посыпали солью. Терпеть такую боль было нестерпимо. Я не могла больше стоять на ногах, я просто лежала на полу и корчилась в муках".

Муж Никита требовал на том, что Ханну необходимо безотлагательно отвезти в клинику, и она позже согласилась. Вот тут-то и начался истинный кошмар. Поначалу из-за интенсивной боли Ханна не направляла особенного внимания на то, что происходило вокруг неё, в памяти отложились лишь угрюмые медсестры в белоснежных халатиках, тапочках и шапочках.

Как в кинофильме ужасов

"Я помню, 1-ое, что пришло мне тогда в голову, было: эти медсестры одеты как обычные медсестры из кинофильмов ужасов. Меня поместили в палату и почему-либо положили на твердую древесную скамью, желая в палате были и обыденные кровати".



Пока Никита наполнял нужные анкеты, его мать совместно с Ханной ожидали в палате. Потом мать вышла, чтоб выяснить, как обстоят дела.

"Какое-то время я лежала одна в палате, позже я услышала, как раскрывается дверь и кто-то входит. И здесь вдруг без единичного слова меня перевернули на бок, стянули с меня бельё и сделали укол в ягодицу. Было такое чувство, что укол мне сделали не тоненькой иголочкой, как традиционно делают дома в Исландии, а спицей, самой истинней спицей".

Как пишет Ханна на собственной странице HannaRun.is, она немножко разговаривает по-русски, но в клинике она абсолютно смутилась. Она абсолютно не осмысливала, что же это все-таки за доктор вошёл в палату и без всяких изъяснений сделал укол, и с какой целью. Она спросила медсестёр, но они и понятия не имели, о каком таком уколе и докторе она разговаривала. В клинике начались поиски загадочного доктора, который, как позже оказалось, вправду ввёл Ханне продукт, расширяющий сосуды.

"Я не успела очнуться, как очутилась в машине быстрой поддержки, потому что меня решили перевезти в иную клинику. В машине меня положили на твердую железную постель без всяких ремней. Пока мы ехали, мне приходилось держаться за стенки машинки, чтоб не свалиться. До иной больницы мы добирались около 20 минут".

"Водитель нёсся как угорелый, и пару разов я чуток не упала вниз, потому что держаться мне было не за что. Дорога, по которой мы ехали, была страшной, как, наверняка, сельская дорога где-нибудь далековато на ферме в Исландии. Машина непрерывно подпрыгивала", – вспоминает Ханна.

Приём в иной клинике, куда попала Ханна, начался с гула и ругани. Никите и его родителям не разрешили сопровождать Ханну.

"Одна медсестра кричала на всех, кто проходил мимо, вопила на иных медсестёр, а они отвечали ей этим же. Я была просто в шоке от того, как труженики больницы беседовали друг с ином. Но Никита и его мать произнесли, что там такое общение – норма, и чтоб я не направляла на это внимания".

Ханну Рун посадили в инвалидное кресло и куда-то повезли по коридорам больницы. Она понятия не имела, куда и для чего же ее везут. Стоит ли ей нравственно приготовляться к тому, что на данный момент её встретит какая-нибудь медсестра или доктор и вновь без предостережения вколет ей что-нибудь.

Пока Ханну везли по лабиринтам больницы, она сообразила, что ей необходимо в туалет, и она сказала о этом медсестре. Раздраженная прихотью Ханны, медсестра с грохотом вкатила её в туалетную комнату.



"Когда я очутилась в больничном туалете, я растеряла дар речи. Пол был залит мочой, кругом валялась использованная туалетная бумага, сидение от унитаза висело на некий трубе вдоль стенки. Сам унитаз был забрызган мочой и забит фекалиями.

Я натянула свитер на нос и старалась не дышать, чтоб меня не стошнило. Пока я справляла нужду, я старалась ни в коем случае ни к чему не дотрагиваться. Раковина была залита кровью, так что промыть руки опосля туалета было нехорошим вариантом".



"Мне хотелось бегать куда глаза глядят"

В тот момент, когда Ханне теснее не хотелось ничего, не считая как просто возвратиться домой, пришло время для УЗИ. Ханну проводили в какую-то приёмную. Там ей произнесли, чтоб она сняла с себя брюки и бельё, потому что ей обязаны были осмотреть влагалище на предмет внутреннего кровотечения.

"Я сняла одежду с нижней доли тела и шла до кушетки, прикрываясь свитером, чтоб не быть совершенно голой", – пишет Ханна.

"Когда осмотр был закончен, мне произнесли идти. Я попросила салфетку, чтоб вытереть гель в промежности опосля УЗИ, но мне произнесли, что никаких салфеток у их нет. Мне пришлось надеть белье прямо так, через одежду наружу здесь же проник гель".

Дальше последовал спор с докторами, которые решили бросить Ханну в клинике для наиболее кропотливого обследования. Врачи настояли на том, чтоб Никита и его отец направились домой, а маме Никиты, которая ни слова ни разговаривает по-английски и никак не могла посодействовать с переводом, разрешили остаться.

"Меня положили в палату, в какой страшно благоухало плесенью и выхлопным газом, потому что прямо под окном стояла заведённая машинка быстрой поддержки. Было такое чувство, что я стою на заправке. Я села на постель, но мне было неприятно на неё ложиться, потому что моя подушечка была вся покрыта жёлтыми пятнышками, и от неё воняло. Никитина мать расстелила свою куртку поверх подушечки, чтоб я могла прилечь".




В палату вошла медсестра в резиновых перчатках. Она разговаривала по телефону. А позже в тех же перчатках, в каких она держала сотовый телефон, достала иглу и поставила Ханне капельницу.

"После того, как медсестра воткнула мне в руку иглу от капельницы, она просто встала и вышла, не сказав ни слова. Я мыслила, что, быть может, она возвратится с каким-либо пластырем или повязкой, чтоб закрепить иглу, но она так не пришла. Я лежала и глядела на иглу в руке, шнур от капельницы тащил иглу вверх, я не могла пошевелить рукою, чтоб не выдернуть иглу, было чрезвычайно больно. Так я лежала, пока не отключилась".
Ханна не знает, сколько медли она была без сознания, но когда она опять пришла в себя, ей сильно хотелось в туалет по-маленькому.

"Медсестра достала из-под постели судно со ветхой липкой мочой. Никитина мать обогнала меня с просьбой лучше вынуть капельницу на минуту из моей руки, чтоб я могла быстренько сбегать в туалет, но медсестра не разрешила.

Мне было сказано, что ежели я хочу в туалет, то или вытерпеть, или судно. Никитина мать вульгарна и промыла для меня судно, а позже посодействовала мне сесть на эту проклятую утку, в которую мне всё-таки пришлось справить нужду".

Немного погодя меж медсестрой и матерью Никиты завязался спор, потому что медсестра желала отдать Ханне мощный анестетик. Как оказалось, Ханну готовили к операции...

"У меня началась паника. Для чего же они собираются меня резать?!!! Мне хотелось бегать куда глаза смотрят!"

Ханна дозвонилась до Никиты, который посодействовал с переводом. Опасения Ханны подтвердились:

"Врачи приняли решение меня прооперировать, чтоб ПРОСТО УБЕДИТЬСЯ, что внутренние органы в порядке. Никита пришёл в ярость. Он произнес докторам, что ни о какой операции не быть может и речи".

После горячей дискуссии было решено выслать Ханну на гастроскопию. Там тесты на крепкость продолжились: "Никто не реагировал на мои просьбы. Меня вновь посадили в кресло и повезли по длинноватым больничным коридорам, подсказывающим коридоры из кинофильмов ужасов".



До этого Ханна теснее имела опыт похода к гастроэнтерологу. В Исландии перед сходственной процедурой предоставляют обезболивающее, а трубка, которую вводят в пищевой тракт, узкая, как струна. В России же употребляют что-то вроде шланга.

"Врач стал засовывать мне в глотку этот шланг. У меня начались рвотные позывы. Мне было тяжело дышать, и мне казалось, что меня душат. Я изо всех сил пробовала угомониться и мыслить о чём-нибудь приятном. Мне было чрезвычайно тяжело дышать. Мне казалось, что доктор никогда больше не вытащит из меня эту трубку. Я ощущала, как она нажимает на стенки моего желудка. Я глядела на маму Никиты, которая вопила от беспомощности".

"По окончании процедуры доктор меня похвалил. Он произнес, что изредка у него посещают такие пациенты, которые безмятежно лежат не пинают его во время осмотра", – разговаривает Ханна.

"Мне казалось, что лекари придут за мной"

Ханну Рун продолжали держать в закрытой палате, непрерывно делали ей какие-то инъекции. Ей было сказано, что она проведет в клинике трое суток, и всё это время ей необходимо будет голодать.


"Я сходила с разума. Мне хотелось прытче выбраться оттуда. Я просила Никиту отобрать меня, потому что я была практически уверена: рано или поздно меня разрежут на органы".




От бессчетных уколов у Ханны недомогало всё тело. Она не осмысливала, что происходит и чего же идет ждать. В коридоре больницы был неизменный гам и ор: или лекари и медсестры бранились меж собой, или пациенты вопили от боли. Когда очередной вой переполнил чашу терпения, Ханна подбила Никиту посодействовать ей бегать из данной злополучной больницы.



"По дороге к выходу мы видели каких-либо грязно одетых жителей нашей планеты, которые лежали и посиживали прямо на полу в коридоре больницы, они глядели, как мы уходим. Было видно, что им чрезвычайно плохо".

"Как лишь мы возвратились домой к никитиным родителям, я сперва сняла с себя одежду и обувь и побежала в душ. Обувь, в какой я была в клинике, я выбросила, мою одежду мать Никиты здесь же постирала. Какое-то время опосля возвращения домой меня не покидало чувство беспокойства. Мне всё казалось, что доктора данной страшной больницы придут за мной и вернут меня обратно".



"Ещё длинное время я раздумывала над случившимся и представляла себе, что бы со мной было, ежели бы я осталась в той клинике. Я была рада, что приняла решение бегать оттуда".

Ханна считает, что у её недомогания в тот момент есть обычное изъяснение: "У меня нередко посещают трудности с желудком и изжога. За день до ночного приступа боли у меня была рвота, позже я опьянела сок на порожней желудок, в итоге чего же желудочный сок произвел страшную изжогу".

Кстати, смотрится Ханна вот так: